В лифте

Сын вернулся поздно. Стараясь не встречаться со мной взглядом, он прошмыгнул к себе в комнату и больше оттуда не выходил.

Несколько дней промелькнули как обычно, не считая того, что Пашка сторонился меня, стараясь выскользнуть из дома, пока меня нет и возвращаясь поздно вечером. Наконец настала суббота, долгожданный выходной. Я не спеша возилась на кухне, когда из комнаты прошлепал сонный Пашка.

- Доброе утро, мам!

- Доброе... Садись завтракать.

- Мам, а где папа? Что-то его не видно.

- Папа на рыбалку уехал. Он разве тебе не говорил?

Пашка промычал нечто неразборчивое. Торопливо поев и не взглянув на меня, он скрылся в своей комнате. Вот сейчас, пока мы вдвоем, наверное самое время поговорить с ним - подумала я. Но ворошить прошлое как-то не хотелось, и я отложила это на потом, в душе понимая, что скорее всего это "потом" означает "навсегда". Меня удивляло поведение сына все эти дни - он не только не пытался выпросить прощение, на что я в общем-то и не надеялась. Он и не пытался меня трахнуть еще раз, чего я реально боялась. Просто вел себя так, как будто ничего не произошло и не он с друзьями трахал меня во все дыры.

Пашка не выходил из комнаты до обеда. Мне уже стало казаться, что я просто не заметила как он ускользнул на улицу. Подойдя к окну, я долго пыталась разглядеть его среди ребят, сидящих в их любимой беседке, когда почувствовала, как кто-то сзади обнимает меня, уткнувшись носом в шею.

- Мам... ты, пожалуйста, прости меня... - услышала я.

- За что? - я захотела полностью услышать все от него самого.

- Ну за то что мы тебя тогда в лифте... - слова давались ему нелегко, в голосе чувствовались слезы. Ну да, об]ясняться один на один - это тебе не женщину трахать вчетвером в темноте.

- Так что вы тогда в лифте. .? - Неумолимо требовала я ясности.

- Ну это... когда мы тебя вые. . ну трахнули. - он не выдержал и разревелся.

Неожиданно мне стало его жалко.

- Ну что ты, Паша, не надо... - успокаивала я его. - Что было - то было. Поздно теперь слезы лить.

Пашка не успокаивался, впору было отпаивать его валерьянкой. Видимо, разом выплеснулось все напряжение последних дней. Накапав ему полрюмки, я заставила его все выпить и усадила рядом на диван, прижав к себе.

- Я сам не знаю, как получилось - бубнил он - Вовка когда на тебя упал, потом говорит что у тебя тело классное и у него встал. Мы сначала просто потрогать тебя хотели... сначала просто... потом под платьем захотели... а потом Вовка первый тебя... Никому не сказал... - сын снова залился слезами.

- Я сначала не понял, - продолжал он, немного успокоившись - а потом уже поздно было. А потом ты так сексуально дышала, что мне тоже захотелось...

- Я сексуально дышала!? - А я-то старалась скрывать, думала, что со стороны ничего не заметно.

- Да, мам, еще как! А потом стонать начала.

Вот это да... Мне казалось, что меня вообще никак не слышно.

- Это когда это я стонать начала?!

- Ну тогда... потом уже. . когда в попку... - говоря это, он покраснел, как рак.

От такого обыденного обсуждения с собственным сыном частностей моей половой жизни я и сама почувствовала, что щеки наливаются румянцем.

- А про крем это ты им посоветовал? - почему-то спросила я, вместо того чтобы прекратить этот разговор. - Только ты знал, что я его с собой ношу.