Мы летали с Аэа ночью над Критом: она могла лететь сама час или полтора, а со мной - двадцать минут; но все равно это было неописуемо. Россыпи огней рябили в глазах, и в каждой клеточке тела гудела сладкая пустота; я не висел на ней, как мешок с картошкой, - Аэа перелила в меня часть своей энергии, и я парил вместе с ней, лежа у нее на спине и обхватив ее за грудь. Однажды я, заласкавшись, слетел с нее - и чуть не умер от страха прежде, чем Аэа каким-то невероятным образом не подхватила меня.
***
Когда она ушла - ушла навсегда, - я сидел, оцепенело глядя в никуда, и думал о ее последней фразе:
- Не надо прощаться. Тогда не придется умирать два раза.
Я рванул тогда, стиснув зубы, к ней - обнять, сжать ее напоследок, запомнить ее тело в руках, - но обнял пустоту. Аэа исчезла. Вместе со своими спутниками, печально поглядывающими на нас все эти дни, она отбыла в некое место, откуда они должны были вернуться домой.
Мысль о неизбежном расставании зудела во мне с самого начала, но я отгонял ее; Аэа, очевидно, помогала мне в этом. Я просил, умолял Аэа остаться, - но Аэа говорила "Нет. Нельзя" - так, что я физически чувствовал ее "нет". Аэа нельзя было остаться в нашем мире - это было невозможно, это противоречило Закону, - не тому закону, который придумали Сильные, а другому Закону, главному, которому подчиняются все планеты и все существа. Нельзя было допустить переселение такого существа, как Аэа, в нашу цивилизацию. Наша любовь сама по себе была нарушением Закона. Я все это понимал и соглашался. Но...
Если четыре дня с Аэа были раем - то за ними наступил ад. Из рая в ад без пересадки - это испытание оказалось непосильным для меня, и я выл в бессилии, катаясь по полу. На меня вдруг навалилась смертная усталость, смертный голод и апатия; перед глазами поплыли круги, в ушах зазвенело, и я ощутил рядом какую-то ватную пустоту, всасывающую меня, как пылесос. Похоже, я просто потерял возможность существовать самостоятельно: собственных жизненных сил мне не хватало, и "отключение" от Аэа убивало меня: я терял энергию на глазах, как ноутбук, отключенный от сети. Истощение было так велико, что сил не хватало даже на борьбу с земным тяготением. Я лежал на полу и умирал; я знал, что умираю. Я чувствовал, как жизнь вытекает из меня - и не мог удержать ее в себе. Я укрепился в этой мысли так твердо, что не сопротивлялся пустоте, всасывающей меня в себя; наоборот, я думал - хорошо, что я умираю сейчас, сразу. Пустота всасывала меня, затем подобралась вплотную, сковала дыхание - и все исчезло...
Когда я очнулся - увидел Аэа. Она сидела верхом на мне - голая, с закрытыми глазами, держала меня за обе руки и была похожа на древнюю статую, оцепенелую и сосредоточенную. Первой мыслью моей было - "дурной сон": Аэа не покидала меня, мы всегда были и будем вместе... Но тут же я понял - нет. Она ушла - но, кажется, вернулась...
Аэа, ощутив, что я очнулся, открыла глаза и посмотрела на меня. Она ничего не сказала - но в взгляде ее была такая тихая, глубокая радость и благодарность мне за то, что я очнулся, что слова были не нужны. Я спросил:
- Ты вернулась?
Аэа ответила тихим, ровным голосом:
- Да.
- Почему?
- Я не смогла.
Она была очень бледна. Я приподнялся, порываясь обнять ее - но что-то не пустило меня. Аэа сказала:
- Еще рано. Не стоит. Нужно посидеть вот так, - и снова закрыла глаза. Я наконец ощутил, как из ее рук в меня идет "электрический ветер", хорошо знакомый мне, - закрыл глаза и через секунду заснул.
Когда я проснулся - обнаружил, что лежу на кровати в своем номере. По всему телу бегали мурашки; руки-ноги были ватные, в голове гудели тучи невидимых комаров. Я был один.
Резко подскочив, я оглянулся, - но от слабости тут же упал. Аэа не было. Не зная, что думать, я закрыл глаза, как страус, который прячет голову в песок, - но тут услышал скрип двери, мягкие шаги, открыл глаза - и увидел Аэа, вошедшую в номер, - через дверь, как все люди, а не сквозь стену. Она улыбалась мне; в руке ее была необъятная авоська с продуктами - килограмм на 25; она держала ее легко, как изящный дамский ридилюль.
Аэа, носящая в дом продукты с базара, как образцовая земная жена, - эта картина меня вдруг доконала, и я разразился истерическим хохотом. Я хохотал, как идиот, и ничего не мог с собой сделать. Аэа непонимающе улыбалась и смеялась вместе со мной, радуясь моему смеху; присев на корточки, она нагнулась надо мной, поцеловала и сказала:
- Я принесла еду. Тебе надо много есть. Тогда вернется сила. Ешь! Только я не знаю, хватит ли тебе... - И она показала на авоську, содержащую годовой запас провианта для целого гарнизона. Ее представления о земных аппетитах были явно преувеличены.
Я ел, говорил с Аэа, подставлял голое тело ее рукам, творившим с ним что-то невообразимое - таких умопомрачительных массажей я не мог и представить, - и во мне постепенно разливалась и осознавалась мысль, которая наполняла меня тихой радостью: "Аэа вернулась!" Почему это произошло, что будет дальше - я не думал; мне хватало этой мысли - и я растворялся в ней. Я был самым счастливым существом на свете, и Аэа тоже.
Массируя мне тело, она понемногу переключилась мне на гениталии - и вот уже по телу побежали сладкие волны, член заныл, окаменел - и Аэа оседлала меня, окунув мой член в себя, как в сладкий джем. Какая-то сила не позволяла мне двигаться, удерживала меня в беспомощном расслаблении - и в этой сладкой пытке я наполнялся упругой силой... Подведя меня к пику блаженства, Аэа вдруг соскочила с меня; я недоуменно застонал - страшно хотелось оргазма, но Аэа сказала: "потом". И принялась успокаивающе гладить меня.
Она подвергла меня такой сексуальной пытке еще четыре раза - и на четвертый я взорвался спермой, выплескивая из себя усталость и напряжение... Послевкусие оргазма окутало меня сладкой пеленой, и сразу после того я снова заснул.
Отходил я еще два дня. Когда я окреп настолько, что мог спокойно ходить, Аэа рассказала мне, как все было.
Расставшись со мной, она почувствовала, что энергия покидает ее. Когда она стала входить в состояние, необходимое для перемещения - в ней не оказалось Силы и Желания вернуться домой.
Видео
Рассказы